«Любовь зла...!» - просто о сложных отношениях
Константин Вноровский,
газета «Фокус»,
21 апреля 2009г.
18 апреля на камерной сцене Государственного академического русского театра для детей и юношества им. Н. Сац состоялась премьера спектакля «Гарольд и Мод» по пьесе Колина Хиггинса. Режиссером постановки выступил Дмитрий Скирта.
Это не режиссерский дебют известного алматинского актера. Ровно год назад он
уже поставил «Утиную охоту», по всеобщему мнению — удачно. Судить начинающего постановщика — дело неблагодарное, но попробовать все же стоит. Спектакль «Гарольд и Мод» оставляет приятное впечатление — легкое, если так можно сказать о трагикомедии. Чувствовалось, что собрались единомышленники-актеры и во главе с собратом актером-режиссером занялись любимым делом. Несмотря на очевидную «сыроватость» спектакля, актеры твердо решили заставить зрителей переживать вместе с героями пьесы.
Гарольд (Евгений Дубовик) — сын миссис Чэйзен (Наталья Бардина), богатой женщины, которая не обращает на него внимания. Страдая от депрессии и отсутствия друзей, он инсценирует тщательно продуманные, но нелепые самоубийства, которые на рассеянную маму, давно привыкшую к псевдосуицидальным чудаковатостям сына, никакого впечатления не производят. Очарованный смертью и всей ее внешней атрибутикой, Гарольд разъезжает по кладбищам вокруг городка. На двух похоронах подряд он встречает Мод (Татьяна Тарская), старушку 79 лет, выжившую после концлагеря и любящую жизнь в той же степени, как Гарольд любит «умирать». Абсолютно раскрепощенная, она является прямой противоположностью чопорному и скучноватому Гарольду. Противоположности во всем, кроме интереса к смерти, впрочем, так же занимающей их по разным причинам, они становятся лучшими друзьями. Мод вселяет в него желание жить и уметь этим наслаждаться. Проходит время, они вместе переживают несколько забавных и сумасбродных приключений, и дружба перерастает в любовь — к большому беспокойству мамы Гарольда,
Этот очень эксцентричный сюжет, написанный автором в начале семидесятых годов прошлого века, и с тем «хиппиозным» оттенком, свойственным американской интеллигенции тех лет. Тогда же, в 1971 году, по пьесе был поставлен фильм, провалившийся в прокате, но со временем превратившийся в культовый в студенческой среде. Сценарий стал выпускной работой студента же Хиггинса из UQA (Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе). Он показал его домовладелице Льюис, у которой снимал комнату, она — своему мужу-кинопродюсеру, и вдвоем они зарегистрировали собственную компанию для производства фильма. Позже Хиггинс стал сценаристом и режиссером, более известным по фильмам «Грязная игра» (Foul Play) и «Самый лучший маленький бордель в Техасе» (The Best Little Whorehouse in Texas). В1988 году он умер от СПИДа.
Возвращаясь к тюзовской постановке, стоит отметить, что актеры второго плана, коим досталась практически лишь комедийная составляющая пьесы, чистосердечно лицедействовали и в свои роли вписывались исключительно органично. Будь то эксцентричные претендентки на роль невесты Гарольда, доктор или капеллан с полицейскими. Фантазийные режиссерские изыски в мизансценах веселили зрителей и, чувствуется, самих актеров. Татьяна Тарская была в роли Мод как рыба в воде. Гарольда, как уже упоминалось, играл Евгений Дубовик, и решение отдать ему роль мы полностью оставляем на совести режиссера. Быть может, это именно он видел главного героя полностью лишенным эмоций. Гарольд, безусловно, скучный парень, непонятый окружающими, но это тоже надо играть. То, что показывал Евгений Дубовик, было ПРОСТО скучно и непонятно окружающим, в данном случае зрителям. Но, возможно, это был просто «не его день».
По поводу режиссерских изысков — очень непонятным режиссерским решением Дмитрия Скирты стало включение в спектакль танца а-ля риверденс. Спектакль «Гарольд и Мод» американского автора — не шотландского, не ирландского. Равно, как ни в сюжете, ни в диалогах кельтская тема даже не упоминается. Есть лишь мимолетно японские мотивы. Невольно вспоминается очень уж схожий танец в недавней премьере на сцене Лермонтовского театра. Но там — Лир, и дело происходит в Британии, да и Шекспир англичанин. Зачем было так странно повторять шотландские пляски, играя в американское захолустье?! Правда, наблюдать за любимыми актерами, отбивающими кельтскую чечетку, было весело. Если позабавить зрителя и было целью режиссера, то это ему удалось. Прочий глубинный смысл разглядеть очень трудно.
Традиционные для малых сцен ТЮЗа выходы актеров в зрительный зал уже не удивляют, дело привычное, но теперь над головами зрителей еще и мандарины летают, коими перебрасываются главные герои спектакля. Возможно, Дмитрий Скирта решил намекнуть, что камерной постановки ему маловато — на большую сцену пора.
Если исключить из пьесы финальную сцену, то все происходящее вполне можно было бы назвать просто комедией. Безусловно «черной», но комедией. Хотя бы за счет сценок, которые разыгрываются дома у Гарольда, и за счет того, что автор не постеснялся соединить несоединимое. Встреча двух таких разных людей, у которых разные возрастные рамки, сначала начинается дружбой, но в конечном итоге перерастает в нечто большее. Есть в этой истории свое неповторимое обаяние, что-то очень искреннее и, кажется, уже забытое. И создается впечатление, что это не столько трагикомедия, сколько лишенная пошлости мелодрама.
|