«Дистанция огромного размера...»
Константин Кешин,
Газета «Казахстанская правда»,
7 февраля 2008г.
В Государственном академическом русском театре для детей и юношества имени Н. Сац — премьера «Горя от ума». Бессмертная комедия А. Грибоедова необыкновенно волнует читателя и зрителя, потому что в ней действуют «герои, бесконечно похожие на нас, — они также мучаются друг с другом, заглядывая в глаза и души в поисках искренней любви и нежности».
Танцуют все! Преподаватели русской словесности, которые убедили своих учеников все-таки побывать на данном представлении, открыв программку спектакля, пережили нечто похожее на то, что испытали Остап Бендер и Киса Воробьянинов, познакомившись с «Женитьбой» Гоголя в отчаянно авангардной интерпретации. Давайте заглянем в программку и мы. Фамусов, Софья, Лизанька, Молчалин, Чацкий и Скалозуб, к счастью, остались на месте, а прочие персонажи объединены обозначением «гости в доме Фамусова». А вот и самозваное прибавление к каноническому перечню действующих лиц: «Матушка Екатерина», «Купидоны (они же служащие при Екатерине)» и, наконец, персонаж по имени «Совесть Чацкого».
Имеются и прочие неожиданности и непривычности. В сценическом прологе в вышине, почти что под потолком возникает фигура вся в белом, вальяжная, монументальная, величественная, царственной неспешности и значительности. Интересно, догадались ли школьники, что перед ними императрица. Впрочем, вскоре действие утратило свое медленное протекание, сменившись всеобщим хороводом, так что на несколько мгновений показалось: «Горе от ума» вслед за «Собором Парижской Богоматери» преобразилось в разудалый мюзикл. Попутные танцевальные миниатюры возникали и дальше по ходу действия, но, к счастью, режиссер Ольга Бобрик возвратилась к авторскому тексту. И оригинальным мизансценам конечно. Здесь на первый план мгновенно вышла милая Лизанька (арт. Л. Довбань). Она вихрем носилась из конца в конец сцены. Повсюду успевала, решительно отнимая у сотоварищей зрительское внимание и симпатии. Ну что поделаешь — такой искрометно-энергичный характер!.. Пожалуй, только она и чувствовала верный ритм, пламенный кровоток комедии. Остальные действующие лица пока не смогли полностью отстоять свои сценические позиции.
Намного сложнее ведет свою партию Н. Лунина. Ее Софья Павловна, дочь властного отца, сама не прочь повелевать. Может быть, именно поэтому она избрала предметом своей страсти безропотного Молчалина (арт. А. Пасаженников).
Два соперника Итак, Молчалин — кропотливый крот карьеры. Тонко, весьма тонко понял свою роль артист А. Пасаженников. Одно удовольствие следить за сдержанными манерами фамусовского протеже, за выверенной суховатостью в подхалимстве и услужливости. Он умен, он тот самый self made man, который сам себя создал. Такой и без сановного покровителя Фамусова не пропадет. Он знает цену своему упорному, несгибаемому стремлению подняться как можно выше по служебной лестнице. Он — умный реалист, составитель и исполнитель четкой карьерной стратегии. И впечатление такое, что автор специально для артиста А. Пасаженникова сочинял своего ласкового до неприязненности героя. Но сейчас речь не об этом. Ведь Молчалин готов опекать чудака Чацкого, он щедро делится с этим витающим в облаках романтиком своим пониманием жизни, готов взять Чацкого в сотоварищи по «пути наверх».
Примечательно, что, несмотря на все нравственные прегрешения этого героя, проникнуться к нему серьезной нелюбовью невозможно. Почему-то и сочувствуешь ему, и признаешь его необходимым человеком. Без него даже как-то скучать начинаешь. Его постоянная, осторожная и отчасти ироническая улыбка переходит на наши лица. Этого молодого человека из действительности убрать не удастся. Да, отличная актерская работа!..
А что же Чацкий? Откровенно говоря, О. Бобрик, увлекшись разного рода режиссерскими придумками вроде группы кукол — гостей в доме Фамусова — и прочими новомодными экстравагантностями, поставила исполнителя роли Чацкого в весьма затруднительное положение. Блистательные монологи Чацкого артист Е. Дубовик, конечно, произносит, однако они как-то потерялись, стали маловыразительными и необязательными за сценическим мельтешеньем, за музыкальным сопровождением, кукольными интермедиями и прочими элементами данного действия. Проницательный и остроумный (в пьесе) Чацкий здесь, к сожалению, оттеснен на последний план.
Естественно, что утрата Чацким интеллектуального и нравственного лидерства вовсе не помогла максимально «раскрыться» ни Фамусову (арт. Г. Ефимов), ни Скалозубу (арт. И. Турманов). И в том и в другом случае значительно ослабли яркость, бесспорный трагикомический блеск знаменитой комедии.
Быть или не быть... на спектакле, или Аплодисменты — за пощечину Ответ однозначный. Шероховатостей, недоработок, недочетов, необдуманных решений в данной постановке достаточно. Однако немало и того, что привлекает, что в подлинном смысле театрально. Тот же Фамусов — Г. Ефимов, прибавив в исполнении побольше актерской самоотверженности, творческого горения (такое напутствие хочется обратить и к другим участникам спектакля), сможет дополнить свой послужной список выдающейся ролью.
Не соглашаясь во многом с талантливой Ольгой Бобрик, все-таки понимаешь, что она вполне правомерно совершает решительное вступление на режиссерскую стезю. Пока это, как правило, внешние приметы оригинальной стилистической манеры, но потенциал — немалый. О. Бобрик ценит деталь, умеет выстроить действие через плотно пригнанные подробности. Наделена дерзновенной смелостью: заменить гостей Фамусова куклами — это круто. Не все решаются. Вот бы еще постараться максимально сберечь слово Грибоедова.
Особого упоминания достойно хорошо продуманное сценическое оформление (костюмы персонажей также) работы художника Владимира Пономарева. Высокие и очень странные зеркала отражают, но туманно — все персонажи как бы в таинственной дымке... прошлого, конечно. А в левой части просцениума — милый и элегантный столик, то ли письменный, то ли карточный, то ли обеденный (на одну персону). Эта сценография — счастливая находка. Да и манекены — от графини-бабушки до графини-внучки — хороши. И еще в постановке немало такого, что увлекает и привлекает. А наши замечания — для того, чтобы спектакль креп и совершенствовался.
Одним словом, пусть пока глубина содержания не достигла отчетливости формы, с которой по большей части О. Бобрик справилась, замечательно, что «Горе от ума» отныне в репертуаре театра для детей и юношества. Самое время... Почему, вы спросите? На один вопрос — два ответа. Первый. Закончилось первое действие, и почти все зрители среднего и старшего школьного возраста бросились в гардероб. Капельдинеры в тесном содружестве с учителями и родителями все-таки смогли сдержать почти повальное бегство напоминанием, что впереди — второе действие.
Ответ второй. Бурные аплодисменты в спектакле, который школьники, набираясь ума и повышая свою театральную образованность, смотрели с уважительным вниманием, прозвучали только один раз. Софья награждает проштрафившегося Молчалина ритуальными пощечинами. Вездесущая Лизанька нечаянно попадает под горячую руку своей госпожи. Та, обернувшись, закатила служанке ошеломительную оплеуху. Зал просто взорвался аплодисментами...
Есть над чем задуматься. В частности, над тем, что в детско-юношеском театре весьма уместно было бы и краткое вступительное слово. Не помешали бы и обсуждение спектакля, и прочие действия в рамках просветительской программы. Сегодняшнее «Горе от ума» как раз подходит для того, чтобы начать движение в нужном направлении.
|